Вчера
рассматривали мою жалобу на постановление одного из судов г. Тулы в отношении
матери-одиночки или девочки-сироты о замене ей вида наказания с ограничения
свободы на лишение свободы. Начало истории смотрите здесь: МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ.
Скажу сразу,
чуда не произошло, но то, как оно «не
происходило», заслуживает отдельного внимания. Жалоба в суде апелляционной
инстанции рассматривали месяц. Мне о назначении её на 30 октября было сообщено
заранее и было понятно, что такая задержка связана с тем, что суд, не желая
отменять решения суда первой инстанции по основаниям, изложенным в жалобе,
намеревался освободить девушку по амнистии, проект которой уже давно положен на
стол президенту.
Президент
ещё не решил, кого освобождать по ней и суд нехотя начал разбирать мои стенания
в защиту бедняжки.
Судья был
мужчина. На благородство и мужество его я не рассчитывал (сказывался прежний опыт работы), но содержание его расспросов моей подзащитной,
заставили меня на мгновенье усомниться в своих негативных предположениях. «Ну,
вот теперь-то, когда Вы оказались за решёткой, вы поняли, что нельзя нарушать
правила?» - спрашивал судья мою подзащитную. «Я всё поняла, я больше так не
буду!» - всхлипывала девушка в экране
телекоммуникатора. «Чего же ты просишь, девушка? Чтобы я отменил решение и
направил дело на новое рассмотрение, или, чтобы я принял новое решение и
выпустил тебя на волю?» - спрашивал опять мужчина. «Выпустить, выпустить
прошу!» - кричала ему девушка. «Хорошо» - сказал он ей и отказал в
удовлетворении жалобы. Девушка осталась в темнице, а я подумал: « Вот же (нехорошее
слово), чего же он вёл себя с ней, как папаша с провинившейся дочкой, но в
отличие от того, получив раскаяние, жалобы, слёзы и заверения, насладившись
чувством власти в полной мере, не простил, не пожалел, а унизил и, отобрав
надежду, растоптал?»
«Наверное, его дома бьют!» – подумал я,
вспомнив одного из своих прошлых отцов-командиров, которого жена дома била
сковородой по разным причинам и местам в большинстве случаев, конечно, за его
несостоятельность. Он же, побитый дома, в
отместку, измывался над подчинёнными на службе.
« Нет, не
мужик ты, дядя!» - подытожил я и постарался ободрить девушку, напомнив ей о
скорой амнистии.
Что
характерно, за десять минут до этого, в этом же зале, другая девушка, но не
осужденная, а потерпевшая, тоже рыдая,
просила суд не смягчать наказание убийце её матери, который просил об этом
ссылаясь на наличие несовершеннолетнего ребёнка. Он его в глаза не видел, но
ребёнок его, как суслик из к/ф «ДМБ», хоть и невиден, но есть! И убивец вспомнил о нём, когда замаячила перспектива
долгого срока. И другой
дядя-судья, выслушав рыданья потерпевшей, всё-таки смягчил приговор душегубцу.
В двух
случаях эти осужденные ссылались на несовершеннолетнего ребёнка. В одном - мать
только что родившая дитя и сама по сути таковым же являющаяся и совершившая
незначительное нарушение, в другом – убийца никогда своего ребёнка не видевший.
Как разнится оценка судом этих с
формальной точки зрения одинаковых, но таких разных по степени драматизма обстоятельств…
Вот уже
который раз наблюдаю такую закономерность, чем страшнее бандит, тем мягче
приговор, и чем беззащитней и безобидней преступник, тем суровее наказание.
«Что-то идёт не так в Датском королевстве» -
подумал я и вспомнил стишок, который прочитал недавно в одной из социальных сетей.
Вот он: «Есть
люди, как люди, есть дяди, как дяди,
есть тёти, как тёти, есть *ляди, как *ляди,
есть дяди, как тёти, есть тёти, как дяди, есть *ляди, как люди, есть
люди, как *ляди».
И ещё
вспомнились слова актёра Бубенцов из к/ф «О бедном гусаре замолвите слово»: «Убогий ты какой-то, Мерзляев. Жалко тебя, ей Богу».
Вот и у меня похожее чувство…
А девушка
моя выйдет в течение месяца на свободу, если только президент
этого захочет…
