Дух

Говорят в здоровом теле

Обитает здравый дух.

Только чаще, в самом деле,

Видим мы одно из двух.

Не найдя телесной силы,

Дух сжимается в кулак,

А бездушные громилы

Поднимают белый флаг.

Я по слабости телесной

Тоже духом одержим.

Этот дух у нас известный,

Тут всё строго, тут режим:

Поутру всегда пробежка

Как разминка, в магазин,

А за этим неизбежны

С газом квас, анестезин.

Я в отместку силу духа

Силю хреном с чесноком

И валю любого в ухо

Этим духа кулаком.

Я играться вам  не буду,

Я игрушек не люблю,

Я всю внешнюю простуду

Силой духа истреблю.

У меня своё потомство,

Плодовит я словно тигр,

Но, имея экономство,

Я придирчив к видам игр.

Молоток, пила, рубанок -

На, пожалуйста, играй.

Вместо кеглей, карт и банок

Смена строит мне сарай.

Ну, насчёт экехерии, *

Кстати, в корне тоже хрен,

Там у них в спирометрии

Колоссальный виден крен.

Олимпийцы все заразны,

Дух икает мой до слёз,

Тот призёр болеет астмой,

У того – туберкулёз.

Заболел я помню в Сочи

От родных олимпиад.

И теперь мне духа корчит,

Как в те дни, всё тот же ад.

«Хлеба, зрелищ и… финала» -

Мы всё чаще говорим,

Забывая Ювенала,

И как пал имперский Рим...

К нашим, так сказать, баранам,

По-французски, к ля мутон.

На пути к краям нирваны

Дух мой сущий моветон.

Но со мой он не продажен

И пусть мне гореть в аду,

Я с Кореи репортажи

Даже слушать не пойду.

Пусть там русские  обломы

Соберут свою маржу.

С духом я оставшись дома,

Не захнычу, не заржу.

Нам теперь не интересна

Олимпийская волна,

А без духа,  если честно,

Мне не надо ни хрена.

*  Экехерия – прекращение войн в период  олимпийских игр

Биоматериалы.

Как похмельный человек,
Но с геномом ария,
Наблюдал я целый век
Гибель пролетариев.
Как трудился дарвинизм
В теле эволюции,
Зарождая коммунизм
Из чужой поллюции.

Видел я, как агроном,
Вредные  гербарии
Сея в водку и вино,
Насаждал в аграриях,
Как от божеской слезы
Стали сны с рогатыми,
А у солнечной лозы
Соки – суррогатами.

Среднерусская  родня,
До поры курносая,
С того памятного дня
Будто горбоносая.
Нос  пока что маловат,
Что твой клюв у кобчика,
Но лопаты, говорят,
Стали брать с моторчиком.

Разбавляя суррогат
Водки с политурою,
Богатеет ренегат
Русскою культурою.
Зарастёт за шекеля
Прошлое былинное,
А родимые поля
Травами полынными.

Пропустивши в полость вен
Сущую безделицу,
Я почуял вражий ген
Как во мне шевелится.
Стала ёжить и колоть
На всём теле кожица,
А моя мужская плоть
Загодя кукожиться.

Как потомок бондарей
Топором  обрею я
Без чужих галантерей
Эту себорею я.
Пусть хоть горькую с вином
Размешают с бромом,
Но природный мой геном

Встанет на погромы.

Гуигнгнмы

Часто путешествуя по свету,

Лежебокам многим не в пример,

Я увидел милую планету

Так, как раньше видел Гулливер.

Видел я в морях и далях разных,

Средь низин, и с облачных высот

От явлений самых безобразных,

До душевных, подлинных красот.

Снегирей и ягоды рябины,

Танцы крыльев белых лебедей,

Видел в волнах ветреных дельфинов,

И в степях разумных лошадей. 

Но теперь, плетя тугие путы

Из квасцовых, кожаных ремней,

Табунами правят лилипуты,

Отгоняя от кобыл коней.

Говорят, что так и раньше было,

Если, правда это,  нету слов,

Но к свободным, девственным кобылам

Запускают форменных ослов.

В свете этой новой парадигмы,

В хватке удушающих оков

Погибают умные гуигнгнмы

Оставляя в поле лошаков.

Великаны, видя козни эти,

Бросив всё, отправились в бега

И теперь известно лишь о йети,

Что у них огромная нога.

Вместе с этим, будто бы для смеха,

Мир Вольтера, Свифта и Дидро

Наводнён животным миром еху,

Как, пардон, помоями ведро.

Разоряя пастбища Блефуску,

Как гласит народная молва,

Лилипуты даже к нивам русским
Предъявляют схожие права.

Ставя в этом месте свою веху,

Для уставших в странствиях людей,

Подытожу, что животным еху

Лучше жить под властью лошадей.

Немного Свифта

«Я ответил его милости …У нас есть сословие людей, смолоду обученных искусству доказывать при помощи пространных речей, что бе­лое — черно, а черное — бело, соответственно деньгам, которые им за это платят. Это сословие держит в рабстве весь народ. На­пример, если моему соседу понравилась моя корова, то он нанимает стряпчего с целью доказать, что он вправе отнять у меня корову. Со своей стороны, для защиты моих прав мне необходимо нанять другого стряпчего, так как закон никому не позволяет защищаться в суде самостоятельно. Кроме того, мое положение законного соб­ственника оказывается в двух отношениях невыгодным. Во-первых, мой стряпчий, привыкнув почти с колыбели защищать ложь, чувствует себя не в своей стихии, когда ему приходится отстаивать правое дело, и, оказавшись в положении неестественном, всегда действует крайне неуклюже и подчас даже злонамеренно. Невы­годно для меня также и то, что мой стряпчий должен проявить крайнюю осмотрительность, иначе он рискует получить замеча­ние со стороны судей и навлечь неприязнь своих собратьев за уни­жение профессионального достоинства. Таким образом, у меня есть только два способа сохранить свою корову. Либо я подку­паю двойным гонораром стряпчего противной стороны, который предает своего клиента, намекнув суду, что справедливость на его стороне. Либо мой защитник изображает мои претензии как явно несправедливые, высказывая предположение, что коро­ва принадлежит моему противнику; если он сделает это доста­точно искусно, то расположение судей в мою пользу обеспе­чено.

Ваша милость должна знать, что судьями у нас называются лица, на которых возложена обязанность решать всякого рода имущественные тяжбы, а также уголовные дела; выбираются они из числа самых искусных стряпчих, состарившихся и обленивших­ся. Выступая всю свою жизнь против истины и справедливости, судьи эти с роковой необходимостью потворствуют обману, клят­вопреступлению и насилию, и я знаю, что сплошь и рядом они от­казываются от крупных взяток, предлагаемых им правой сторо­ной, лишь бы только не подорвать авторитета сословия соверше­нием поступка, не соответствующего его природе и достоин­ству.

В этом судейском сословии установилось правило, что все од­нажды совершенное может быть законным образом совершено вновь; на этом основании судьи с великою заботливостью сохра­няют все старые решения, попирающие справедливость и здра­вый человеческий смысл. Эти решения известны у них под именем прецедентов; на них ссылаются как на авторитет, для оправдания самых несправедливых мнений, и судьи никогда не упускают слу­чая руководствоваться этими прецедентами. При разборе тяжб они тщательно избегают входить в существо дела; зато кричат, горячатся и говорят до изнеможения, останав­ливаясь на обстоятельствах, не имеющих к делу никакого отноше­ния. Так, в упомянутом уже случае они никогда не выразят же­лания узнать, какое право имеет мой противник на мою корову и какие доказательства этого права он может представить; но про­явят величайший интерес к тому, рыжая ли корова или черная; длинные у нее рога или короткие; круглое ли то поле, на котором она паслась, или четырехугольное; дома ли ее доят или на пастби­ще; каким болезням она подвержена и т. п.; после этого они нач­нут справляться с прецедентами, будут откладывать дело с одного срока на другой и через десять, двадцать или тридцать лет придут наконец к какому-нибудь решению.

Следует также принять во внимание, что это судейское сосло­вие имеет свой собственный язык, особый жаргон, недоступный пониманию обыкновенных смертных, на котором пишутся все их законы. Законы эти умножаются с таким усердием, что ими со­вершенно затемнена подлинная сущность истины и лжи, справед­ливости или несправедливости; поэтому потребовалось бы не мень­ше тридцати лет, чтобы разрешить вопрос, мне ли принадлежит поле, доставшееся мне от моих предков, владевших им в шести по­колениях, или какому-либо чужеземцу, живущему за триста миль от меня.

Судопроизводство над лицами, обвиняемыми в государствен­ных преступлениях, отличается несравненно большей быстротой, и метод его гораздо похвальнее: судья первым делом осведомляет­ся о расположении власть имущих, после чего без труда приговаривает обвиняемого к повешению или оправдывает, строго соблю­дая при этом букву закона».

Непристойное предложение.

Недавно разыгрался скандал, а затем была организована травля в СМИ известного голливудского продюсера Харви Вайнштейна, за его якобы «непристойные предложения» разным голливудским актрисам. Вот некоторые публикации:

http://svpressa.ru/culture/news/183920/

Лена Хиди, исполнившая роль Серсеи Ланнистер в популярном сериале «Игра престолов», вслед за другими актрисами обвинила известного голливудского продюсера Харви Вайнштейна в нескольких попытках сексуальных домогательств.

По её словам первая попытка склонить актрису к сексу была предпринята Вайншетйном в 2005 году на кинофестивале в Венеции, где продюсер во время совместной прогулки сделал Хиди «непристойное предложение». По словам актрисы, она в ответ заявила, что «этого не произойдет в ближайший миллион лет», после чего ни разу не смогла получить роль в фильмах, над которыми работал Вайнштейн.

Вторая подобная попытка произошла несколькими годами позже, когда продюсер пригласил актрису в ресторан, чтобы показать ей сценарий фильма, и вскоре пригласил её в свой номер. По словам Хиди, когда она отказалась, Вайнштейн ухватил её за руку и потребовал, чтобы она никогда никому об этом не рассказывала.

 https://24smi.org/celebrity/1206-lina-hidi.html

В прессе не раз сообщалось, что каждая постельная сцена с участием актрисы обходится слишком дорого НВО. Однажды поклонники сериала даже откровенно обвинили Хиди в том, что британка пренебрежительно относится к зрителям. По словам фанатов «Игры», они чувствуют себя обманутыми, поскольку в пикантной сцене Лену заменила дублерша.

Как ни странно, к этой травле подключились и наши шоумены в качестве отъявленных моралистов. Странно, что Пырьева с Савиновой никто из них не вспоминает.

Меня это сначала не трогало, т.к. я не знаком с Х. Вайнштейном, но прочитав некоторые публикации, в частности вышеуказанные, я как-то озаботился предметом данной дискуссии – «непристойным предложением».  Как понимать этот термин? Что за ним стоит?

Очевидно, что этот термин связан с сексуальным домогательством. Вот ещё термин, который заводит в тупик. Что он означает, нормальному человеку не понятно.

Попробуем разобраться.  

Первое, что приходит в голову, это то, что дело в деньгах или иных благах, которые субъект предложения сулит объекту. Однако этот аспект не выдерживает критики.

Во-первых, все человеческие отношения, в том числе «непристойные» зиждутся на взаимном обмене. Это инстинктивное поведение, пришедшее к нам от всего живого мира. Все его субъекты предлагают объекту некие блага за возможность продления рода. Коты, например, таскают кошкам мышей, хотя те и сами неплохо их ловят. Цветы предлагают пчёлам нектар, если речь идёт о парном размножении и так далее.

Любовь оставим в покое, всем известно, что это явление временное, а потребность физического сохранения и продолжения жизни является величиной постоянной.

Во-вторых, определяющими в формировании пары, по мнению многих и моему в частности, является безопасность, которая в обстановке стабильности трансформировалась в материальный достаток, что позволяет сохранить жизнь как членам пары, так и вырастить предполагаемое потомство. Оценивая его, объект предложения делает вывод о принятии или непринятии предложения и это его право. Даже человеческий брак представляет собой гражданско-правовую сделку, согласно которой люди договариваются о распределении своих ролей, прав и обязанностей, среди которых, после создания, содержание семьи играет первостепенную роль.

Итак, непристойное предложение таковым не является, если оно основано на предложении неких материальных благ. Точка.

Что тогда? Нахождение субъекта или объекта предложения в браке?

Тоже нет. В противном случае  общество не придумало бы вместе с институтом заключения брака институт  его расторжения. Кроме этого, адюльтер во многих цивилизованных странах является нормой, а в нецивилизованных - нормой является полигамия.

Что в этих условиях считать непристойным предложением?    

Тогда на ум приходит вывод, что сексуальное домогательство и непристойное предложение возникают в том случае, если объект предложения на него не согласен. Если в паре возникают «непристойные предложения», то они, как правило, надлежащим образом удовлетворяются и это не становится предметом критики с чьей-либо стороны. Ведь так? Тогда, следуя логике, если такого рода предложения находят одобрение со стороны пары и общества в целом, то и они не становятся непристойными.

Но о нежелании объекта предложения последовать ему, в человеческом мире принято узнавать, только после объявления его во вне, с помощью речи. Так уж мы устроены. Телепатия нами утрачена, осязание чревато…  Обоняние, способное уловить настроение объекта предложения, частично утратило свою остроту, а частично дезориентируется парфюмерами. Слух напрямую связан с речью.  Зрение, как утверждают учёные, вообще сплошной обман...

Итак, речь.

Предложение с помощью речи прозвучало.

Является ли оно в данный момент непристойным неясно. Всё зависит от настроения объекта. Примет - всё в норме. Нет - плохо дело.

Субъект предложения сразу попадает в руки объекта и тот может им распоряжаться по своему усмотрению, в соответствии со своими моральными ориентирами.

Нет ли в таком подходе чего-то противоестественного? На мой взгляд, есть.

Я не говорю о служебной зависимости, там слишком много вариаций с субъектом предложения, моментом предложения, материальном положении объекта и т.д. Наше законодательно эти вопросы регулирует вполне себе успешно.

Я говорю о сытых обеспеченных деятелях Голливуда, не находящихся в безвыходном положении, самостоятельных, но с пеной у рта отстаивающих свои, даже не права, а «ценности», будь они неладны.

Ну, понравилась Харви Вайнштейну Лена Хиди, которая только за большие деньги снимается в постельных сценах. То есть, сниматься голой на людях она в принципе не считает зазорным.

Что же непристойного прозвучало от Харви? То же самое, но не на людях, за возможность сниматься, зарабатывать этим же телом (не талантом) в его кино и жить счастливо.

При этом Харви использовал своё добро, которое сам создал и хотел этим добром поделиться с Леной. То есть, достичь соглашения, которого достигают все представители живого мира. Если не достигают, то каждый остаётся со своим добром и не обязан им делиться со стороной к обмену не готовой.

Вспомнилось высказывание одного цыгана, с которым пришлось общаться по службе: «Воровать плохо, но попросить-то всегда можно!», - по-моему оно к месту.

Но вот поведение, например Гвинет Пэлтроу, принявшей предложение, получившей всё по такого рода соглашению, и в последствии, употребив это в свою пользу,  но обвинившей Харви в непристойности, с моей точки зрения, - абсолютное зло.

В какой-то момент времени, желание продления своего рода (человеческого) из обязанности превратилось в право, и кто-то этим правом явно злоупотребляет.

Я не знаю лично Харви Вайнштейна, но если он не насильник, а ухажёр, то я на его стороне, поскольку это, с точки зрения всего живого, естественно, а что естественно – то не стыдно. 

Стервы, или как вредно быть спасителем.

https://ria.ru/incidents/20171011/1506615384.html

Фото http://www.wild-mistress.ru/

Я за жизнь и её изобилие

Не щадя себя бился как мог,

Даже перед моральным насилием

Я старался вести диалог.

Виртуозно владея заветами,

Как когда-то сын божий, менял

Добрым словом и с верной Береттою

Я тельцов из менял изгонял.

А потом во всенощных стояниях

В своих помыслах истов и свят

Я словами сбирал достояние,

Подзывая заблудших говяд.

Людям я наставления божие,

Облегчая их… души носил,

Но вчера ни на что не похожие

Я любовные муки вкусил.

Над рекою, отбившись от племени,

Стоя зыбко, как плечи в весах,

Она стан изгибала под бременем,

Пряча каменный груз в волосах.

Ещё миг и под воду холодную

Повлечёт её камень на дно,

Нива станет пустыней бесплодною

И таким же пустынным гумно.

И тогда, приклоняя колени, я

В той пугающей, гулкой тиши

Вдохновился её умолением

О спасении вечной души.

Поднимаясь с коленей на корточки,

Я ни разу ей не нагрубил,

Только сняв с её бременем кофточку,

Я её, как велят, возлюбил.

В обстановке ночной анонимности

Над осенней, угрюмой рекой

Она мне отвечала взаимностью,

Иногда обнимая рукой.

Поутру я, лишившись мобильника,

Пробудился один, не у дел,

А она обо мне как насильнике

Сообщила в ближайший отдел…

Отличник

Одни игру за денежные знаки

Ведут и душу ставят на пари,

Чтоб тратить их в недружеской Монаке,

В каком-нибудь отеле Де Пари.  

Скользят другие на крутом уклоне

И в гору тянут что-то по грязи,

Чтоб отложить на домик в Барселоне,

И умереть в районе  Жервази.

А мне, когда я в теле патриота,

О лени молит взмыленная суть.

И я теряюсь в стойбищах   Джанхота,

Где, может, поселюсь когда-нибудь.

Там не в пример приятные соседи,

Кого ни встретишь в тамошних горах,

К примеру, есть партийные медведи,

И среди них партийный патриарх.

Пусть споришь ты с судьбою жизни бедной,

Там тратит силу каждый аргумент,

У лукоморья в соснах заповедных,

Бывает лично даже президент.

Они там бьют бычка и барабулю,

От них бегут сомы и судаки.

И млеют тайно местные бабули

В пылу приготовленья им ухи.

Конечно, жаль, что не хватает шарма,
Что Променада нет там дез Англез.
Жандармы есть, однако нет жандарма,
Которого играет де Фюнес.

Не встретишь там, пока, гламурной львицы -

Они сейчас в песках Геленджика,

Но ведь причал теперь лазурной Ниццы

Когда-то  был причалом  рыбака.

Но я доволен, что в приливах скуки,

И вместе с нею в мыслях о еде,

Я отличился и счастливой щуки

Не подстрелил в её родной среде.

Пускай!

Пускай,  сегодня буду я смешон,

Пускай,  впаду я в детство,

Но нынче будет долгий разрешён

Вопрос  с моим наследством.

Обоз  моих затейливых идей,

Именья и уменья,

Теперь они пойдут на радость ей

В бессрочное владенье.

Пускай, я лгун и потаскун,

И не видать мне рая,
Я, как усердный полоскун,

Изнанку  застираю.

В семи водах откипячу

Огрехи прошлой страсти,

И залечу,  и полечу

К ногам своей  Настасьи.

Эх, она красива и румяна!

Эх, глаза - что омуты без дна!

Но она пока что – Несмеяна

И в меня пока не влюблена.

Я высыплю с карманов самородки

И золотом подножье устелю.

Мои желанья искренны и кротки

И я её, как пить,  развеселю.

Я выверну коленца в русской пляске,

Я запою, как римские певцы,

Я прокачу её в цветной коляске

И есть ещё в запасе бубенцы.

И вот тогда в улыбке дрогнут губы,

И вот тогда прольётся звонкий смех,

И не беда, что рот её беззубый,

По мне она на свете лучше всех.

Пускай, грядут нелёгкие денёчки,

Пусть сна не будет с ночи до зари!

Благодарю, тебя за внучку, дочка,

Пускай себе пускает пузыри!  

Циник

Вы не любите женщин? - Хм, я тоже.

Циники - это постаревшие романтики. То, что раньше было предметом восхищения, уважения, обожания, если хотите, и других превосходных эмоциональных переживаний, с возрастом начинает вызывать несколько иные чувства.
По моим предыдущим публикациям это можно заметить. Усталость. Она, как известно, накапливается. И то, что вчера ещё вызывало лёгкую иронию, снисходительную улыбку, сегодня воплощается не иначе как в виде ядовитого сарказма.
Причина такой эволюции лежит в изменении самого объекта поклонения, которое я изо дня в день наблюдаю. Я думал, что это замечаю только я, но оказалось, что данные и метаморфозы доступны для обозрения многим.
Вот отрывок из интервью с Александром Сокуровым. Похоже, не примазываясь,  что у нас одинаковый взгляд на вещи.

"...Предела социального, политического жестокосердия русского человека не вижу. Вот в качестве иллюстрации. Мы очень часто говорим, что с судебной системой у нас нелады. Я был на многих судебных процессах. Я потрясён какой-то безнадёжной ограниченностью людей, которые на государственном подиуме сидят в мантиях. Безнадёжное хамство.

- Вы полагаете, что это именно ограниченность, а не игра по принятым правилам?

-  Ограниченность, ограниченность. Поразительно; 80 % судей — женщины. Но... Хамство, высокомерие, надменность. Бесконечная надменность... И «непричёсанность» и неопрятность в голове. И редко встретишь другой вариант. По некоторым признакам можно определить, что это—заболевание или просто лёгкая хворь? Это—заболевание"... 

http://echo.msk.ru/blog/statia_iz_regiona/1984188-echo/

Блохи

Возле города Коринфа

В мураве у ручейка

Премолоденькая нимфа

Обожала мотылька.

Он приятен в обхожденьи,

У него к наукам дар

И подругам в объеденье

Дарит даром он нектар.

Он высокого полёта,

Строен, смел, хорош собой.

Было ей его охота,

Хоть реви, хоть волком вой.

Но они, как наважденье,

Их, попробуй, ухвати.

К мотылькам  перерожденья

Надо трудный путь пройти.

«Ничего, расправлю крылья

Подведу на них глаза…» -

О любви и изобильи

Так мечтала  егоза.

Кто себя мечтами нежил

О стрекочущей  любви,

Те в достатке жили реже,

Вот такая  се ля ви.

Где любовь, там испытанья,

Беспорядок на траве,

А вопросы пропитанья

Вечны в каждой голове.

И однажды, у трактира,

Знать любовь и вправду  зла,

Нимфа встретила сатира,

В просторечии - козла.

От личины бородатой

Вечно козами несло,

Круглосуточно поддатый,

Но зато ему везло.

Он ладошкою мохнатой

Раздавал проценты в рост

И себя считал магнатом,

И имел причинный  хвост.

Если тело мужа в шерсти

(Шерсть всегда у них в чести),

То, наверно, и невесте

Рядом может повезти.

И она не зная броду

В утекающей воде,

Бросив лоно у природы,

Затерялась в бороде.

Возле города Коринфа

В сокрушении небес

Молодой сметливой нимфой

Овладел рогатый бес.

Никакой приличной позы

Та себе не придала,

Аромат цветущей  розы,

Как сумела, отдала.

Но по воле провиденья,

В череде козлиных рыл,

Нимфа в день перерожденья

Навсегда лишилась крыл.

Разум тот, что  вездесущий,

Возымел расчёт другой -

Нимфа сделалась сосущей

Членоногою блохой.

Над волнами и над сушей,

Как мифический Икар,

Мотыльками кружат души,

Расточая свой нектар.

Ну, а кто лишился дара

И с душой своею врозь,

Избегайте скипидара,

И надейтесь на авось.

Стервятники

Стервятник с детства на износ

Совал в тела чужие нос

И из-за этого, увы,

Лишился перьев с головы.

В телах чужих он преуспел:

Он сладко пил и сытно ел.

Не тратя сил на чепухе,

Он предавался требухе.

Считал излишне он затратным

Скакать среди событий ратных,

Рубить добычу и колоть,

И рисковать изранить плоть.

Гораздо проще и целей

Достичь желаемых целей

Вдали клыков и кулаков,

Укрыв себя средь облаков.

Вот среди них хитрец и кружит

Пока с высот не обнаружит

Предмет желаний и побед –

Другими собранный обед.

Сбривая в целях гигиены

Свою растительность со лба,

Он крал обед, как у гиены,

И точно так же крал у льва.

Пока воитель измождён,

А тот другой, кто побеждён,

Ещё хрипит в круженьи мух

И в миг последний неопрятен,

Тому стервец и спустит дух -

Обеда дух всегда приятен.

Так стервеца катился век

Между обедами в круженьи

Пока, как каждый человек,

Не вздумал он о размноженьи.

Не то, чтоб сын Адама – Ной

Не приберёг ему девицы,

Но почему-то все стревицы

Иной летали стороной.

Быть, может, был он к девам сух

К обидам их и слёзам глух,

Не знал, что в душах их твориться,

Не обеспечивал покой,

Или не нравилось девицам,

Что с клюва пахло требухой

Кто понял их, как говориться…

Но только значится в поверьях,

Что он нашёл, причину в перьях,

И что тому пришла пора,

Когда ему довольно бриться,

Ведь есть  на лбу у каждой птицы

Для дел любовных три пера.

Ведя душевный диалог,

Все поднимают хохолок,

А у него, как хвост у крыс,

Анфас и профиль гол и лыс.

Стервец, заботы излагая,

Просил пера у попугая,

Мол, так и так, аж в горле ком…

За что был назван дураком.

Другой известный столбоскрёб

На просьбу перьями делиться,

Беднягу клюнул прямо в лоб,

Чтоб не мешал ему трудиться.

Но разъяснил ему удод -

Хозяин зарослей надлобных,

Что три пера не для, а от

Общений с птицами любовных...

Продлил ли наш стервятник род,

О том безмолвствует народ,

Но мать его была орлицей

И род иначе мог бы длиться,

Когда б та, вместо стервецов,

Орлов держала за отцов,

Чтоб дети их могли гордиться.

О чём, бишь, эти вот стихи?

О том, как портятся верхи,

Копаясь в толще чепухи,

Когда отдаться надо делу,

И не вредить потомства телу.

Чтоб ваше племя не пропало,

Не суйте клюв куда попало!

МАВРЫ

Вылетев  из  Проксимы Центавры,

Чёрная, огромная скала

Не дала пещерным динозаврам

Завершить их тёмные дела.

Может, почиваючи на лаврах

Среди тел мифических подруг,

Заразились ящуром кентавры,

Или ели, не помывши рук.

Или может, не заметив сразу,

Эти пресловутые стрельцы

На Центавру прочую заразу

Завезли с собою, как глупцы.

И за это в неукромном месте,

Как гласит нам тот культурный слой,

Всех зараз с заразами их вместе

Придушили чёрною скалой.

Это было сделано наглядно,

И культуры в том едина речь,

Чтобы нас, в то время травоядных,

От пристрастий плотских уберечь.

А за этим, в качестве вакцины,

Чтоб не спал на лаврах род людской,

Нам стрельцы прислали сарацинов,

То есть мавров с твёрдою рукой.

Если вдруг изменит Дездемона,

Или там, какой Искариот,

Мавр придёт, отыщет покемона…

Ну, а после, вовремя уйдёт.

Если кто отступится от веры,

И начнёт в себе высокое губить,

Незаметно явятся берберы

И научат Родину любить.

Это всё, как сказано в преданьи,

Не хулите доброго  хулой,

Сарацин творит из состраданья,

Чтобы нам  не гибнуть под скалой.

Плацебо

Ученые Российской академии наук (РАН) признали гомеопатию лженаукой и пришли к выводу, что ее применение в медицине "противоречит основным целям отечественного здравоохранения и должно встречать организованное государственное противодействие"

Подробнее на ТАСС:
http://tass.ru/obschestvo/4000194

Я знал, я знал, я знал, я знал

Про  наши годы тучные,

Про  макро-нано-криминал,

Про факты ненаучные,

Что будто бы господь создал

На волнах твердь и небо,

А населенью передал

Целебное плацебо.

Теперь учёные мужи

Сложили чёт и нечет,

И говорят, что в этой лжи

Им всё противоречит.

Вскрывая этот компромат,

Хоть плачь, хоть улыбайся,

На наш вопрос, кто виноват,

Кивают на  Чубайса.

А упомянутый Чубайс -

В науке – сын примата -

Колотит в грудь, хотя не айс,

Что не украл ни ватта,

Но знает он, кто грантосос,

О ком тоскует стенка,

И намекнул, что лжехристос

Походит на Христенко.

Когда господь ещё гадал,

Тот, с женского подола,

Плацебо лично распродал

Под  маркой арбидола.

Но антивирусом чихнуть

Он смог в лицо расплаты -

Жены его накрыла грудь

Всю счётную палату.

Как сын наук и деда внук,

Я не лишён гусарства.

Сплетенья рук, любовных мук

Желаю с государством,

И со здоровьем я вражду

Хочу пресечь в содействе,

Но я, увы, при этом жду

От них противодейства. 

Мадамы

Мужики всегда в охоте,

Хоть и не старей.

Кофе утром, на работе,

Дома – сельдерей.

А когда к цветам крапивы

С чаем чабреца,

То тогда и мерин сивый,  

Вроде жеребца.

Иногда, согнув двустволку,

Верного ИЖа,

От забот набычив холку,

И забив пыжа,

Ходишь, бродишь по природе,

Где берёзы сок…

Глядь,  при пасмурной погоде,

Сыплется песок.

А, бывало, тёплым летом

Я, закрыв глаза,

Мог навскидку и дуплетом

Разрядить в туза,

А потом под небесами,

Приземлить лося,

И вживую с выжлецами

Загонять гуся.

Это всё сосудов спазмы -

Мой привет годам,

Но быстрей ведут к маразму

Козни милых дам.

Раз, вкусив плоды от древа,

Божий сын Адам

Был отправлен из-за Евы

Прямо в Амстердам.

В закоулках Де Валлена,

Красных фонарей,

Избавлял его от тлена

Только сельдерей.

Кто прошёл тропой Адама,

Старец или млад,

Знают - дамы с Амстердама -

Это сущий ад.

Вот Париж – диктатор моды,

Чувственных утех.

Трепет сердца Квазимодо

Вызывает смех.

Эсмеральда строит глазки,

Пляшет там и тут…

Никакой ответной ласки

Только грубый кнут.

И у нас с мадам не лучше,

Чем у Нотр-Дам.

Не отдашь свою получку -

Тащит по судам.

Пресекая разговоры,

Мол, а судьи кто,

Нам читают приговоры

Девушки Пихто.

Быть с мадамой в газавате*

Бренная юдоль.

В кухне, в комнате, в кровати,

Поперёк и вдоль,

Свято место не бывает

Пусто от вещей,

Но зато не наливает

Даже миски щей.

Другой раз махнёшь не глядя,

Крутишь вензеля.

Уж нельзя погреться дяде

В шкуре короля.

Но, когда в диагонали

Двигаешь ферзя,

Как ни двинь, но им в финале

Овладеть нельзя.

Новый год пришёл в субботу.

На столе грибы.

Мне кричать уже охота,

Мы, мол, не рабы!

Промолчу про Бога маму

В новогодний кедр,

Но скажу: «Виновны дамы,

Что Обама – негр!»

Газават* - война

Афоризмы аблаката

О женщинах.

Аблакаты, как женщины.  Они забывают о дружбе, если между ними встаёт клиент.

О ногах.

Ноги аблаката ценятся значительно дороже его головы, что также указывает на его сходство с прекрасной половиной человечества.

О роскоши.

Лишний шаг аблаката  расценивается как роскошь.

О помощи.

Бесплатные советы разрушили Советы.

Об услугах.

Требуя гонорар за услуги, аблакат всегда обходится помощью.

О лысых.

Аблакаты бывают хорошими, очень хорошими  и блестящими.

О власти.

Её всегда боготворят, она извечна… не подряд.

О судьях.

Судьи – это, как двоечники. Всегда списывают у соседа,  но считается это сложившейся практикой.

О детях.

Аблакаты, как дети. Верят во всё, что сами выдумали.

О правде.

Аблакаты никогда не врут, если это вредит делу.

Об умении.

Аблакаты очень умелые. Только они умеют ценить законы, которые им мешают.

Об ангелах.

Аблакаты - это ангелы.  Просто касание их крыльев вызывает острое чувство локтя.

О красноречии.
Красноречие - безусловное достоинство аблаката. Но основным источником дохода всё ещё остаётся молчание.

О глупости.
Глупость, исходящая из уст Величайших, становится величайшей глупостью.

О назначениях.
Распределяй и властвуй.

О сказках.
Ой ты гой еси, добрый молодец... Так начиналась каждая русская народная сказка, сочинённая коллегой Рабиновичем.

О прошлом.
Не все блестящие адвокаты имеют блестящее прошлое.

О пользе.
Чтобы не тратить личных денег на личную охрану, необходимо чужие деньги и чужое время тратить осмотрительно.

О любви.
Только любовь помогает мужчине сохранить лицо под гнётом брака.

О выходе.
Если выхода  нет, бросай всё и уходи... на двойные отчисления.

О вере.
Случается, что аблакаты молятся не тому богу.

О мучениках.
Христос воистину воскрес
В раю средь райских птичек,
А мы, велением небес,
Живём с гнездом яичек.

О себе.
Моё отношение к окружающим взаимно.

О популизме.
Популизм пахнет дурно, а популизаторы - невыносимо.
Из-за популизма некоторые лишаются кресла, а некоторые стула.

О порядке.
Для ревнителей порядка
Есть всегда  ведро и тряпка.

To be continued…