Как-то в Африку из чужих широт
Потянулись ветра с переменами,
Царь зверей с утра у своих ворот
Обнаружил гиенок с
гиенами.
Вот один гиен говорит ему:
«Мы роднились, по-моему, предками
И сейчас пришли к дому твоему
Разрешить все проблемы с объедками.
С твоего стола мы давно едим
Не страдая при этом
брезгливостью,
Но теперь еду мы делить
хотим
С сообразною справедливостью».
Царь хотел спустить
с поводка свой гнев,
Придушить раба лапой
сильною,
Но одумался, был расчётлив лев,
И не тронул именье
фамильное.
Ходатай гиен ему дальше в лоб
Предлагает ввести уравнение -
Приравнять слонов, зебр и антилоп
К плотоядному населению.
Мол, пасутся твари, лакомясь зелёною травой,
Совершая потравы бесчинные.
Не хотят стада
выделять убой,
Норовя дань всучить мертвечиною.
- Ты скажи, чьему желудку не подходит мясо впрок,
Те узнают твой гнев
своей шкурою,
Те двойной тогда
пусть несут оброк
Той же плотской, животной, натурою.
Полосатые, рогатые кобениться начнут
Ну, а ты как хозяин владения,
Запрети им всем харчеваться тут,
Кто не будет здесь чтить уравнения.
С голодухи все прибегут к тебе,
Обеспечат мясной бакалеею…
Ливер мы тогда заберём себе.
Вот с такою пришли мы идеею.
Пораздумал лев: «В свете перемен
Всё труднее справляться с гиенами,
Я устал уже от чужих измен,
А гиены роднёю мне
генами.
И, вдобавок, я на голод никого не обрекал,
Охраняя пределы зулусские,
Все равны теперь, будь ты хоть шакал,
Угощаться мясными закусками».
Согласился он огласить указ
О всеобщем мясном уравнении…
Ну, а я теперь продолжаю сказ
О природном недоразумении.
В той же Африке жил тогда камел,*
Был он живностью неуклюжею,
На спине своей два горба имел
И питался колючкой верблюжьею.
Был с рождения камел тот, хоть уродец, но нахал,
Раздражал всех двойною губищею.
Он, чуть, что не
так, враз в мурло плевал
Своей недоразжёванной пищею.
Услыхав камел про царёв указ
И призывы гиен к равномерности,
Он одной из них плюнул прямо в глаз,
Объявив их призыв эфемерностью.
Он кричал, что будет очень рад увидеть их в гробу,
Приукрасив словами
известными.
Им не въехать в рай на его горбу!
Он - задача с двумя неизвестными!
Не сравнять его ни могильным дном,
Ни, тем паче, могильной покрышкою.
Он уверен был завсегда в одном -
Что он сам царь -, и
сплюнул отрыжкою.
Тут глаза гиен засветились вдруг,
Загорелись окраскою злючею,
Всю траву его, оборвав вокруг,
Заплели в огражденья колючие.
Кто остался там за забором жить
Описать их судьбу не посмею я…
Лев с гиенами перестал дружить
И стал вскорости сам бакалеею…
А камела жизнь подлежит перу.
Это станет для Лимы рекламою!
На корабль попав, шедший до Перу,
Стал камел там священною ламою.
Все горбы его распрямились там.
Он забыл про свои унижения.
Предпочтенье он отдаёт цветам
И вокруг лишь почёт с уважением.
*Камел – (Camel
англ.) верблюд
